Регистрация памятников искусства и старины – метод их охраны.

Хотя текстуально новый законопроект мало кому известен, но смысл его, едва ли кого удовлетворивший, давно уже стал достоянием русского общества. Те громко высказанные неудовольствия со стороны всех лиц, кому дороги интересы искусства и старины, по-видимому, не остались бесплодными, и ныне приятно констатировать тот факт, что этот законопроект до сих пор лежит в портфеле думских комиссий и не подвергался даже постатейному обсуждению. Хочется верить тому, что законопроект об охране памятников искусства и старины не только будет подвергнут жестокой и достойной критике, но будет возвращен обратно министерским его составителям. Хотя, мы спешим оговориться, радоваться тому не приходится, так как более чем сомнительной кажется нам возможность создания этого законопроекта в желательном для всех нас смысле в недрах того учреждения, которое его уже один раз составило. Если же допустить всевозможные благоприятные условия для создания новой, действительно удовлетворительной редакции, когда т.е. будут не только любезно выслушаны, но приняты ко исполнению мнения и пожелания лиц, работающих над разрешением этой задачи, то и тогда радость наша будет преждевременна, так как от составления законопроекта до момента его действия пройдет немало времени. Комиссия, составившая законопроект, работала не один год, а уже два года прошло, как он передан в Государственную Думу. Разве за это время мало погибло и искалечено памятников, и с грустью мы думаем о том, что до тех счастливых дней, когда мы до них доживем, погибнет и испорчено будет такое количество памятников, что, пожалуй, и охранять будет нечего.

Всякий совершенный закон создает рациональный государственный механизм, который требует только рабочей силы, не предъявляя к ней никаких иных требований, кроме исполнительных. Закон же несовершенный имеет за собой ту приятность, что предоставляет право частному лицу возможность инициативы и самодеятельности. Так даже если допустить, что Россия получит несовершенный закон об охране памятников, то тем самым будет шире простор для частной инициативы в этом серьезном и без конца интересном деле. Покуда же у нас нет закона об охране памятников, тем более необходима частная инициатива, общественный почин в этом деле. Как бы кратковременно не оказалось в данном случае действие частной инициативы, насколько бы ни была она бедна реальными результатами, она все же необходима как опыт, могущий послужить жизненным коррективом в создании нового законопроекта. Вот почему мы взываем о немедленной организации общественных сил в форму обществ, комиссий, кружков, ставящих своей задачей охрану памятников искусства и старины.

Самым слабым местом нового законопроекта является ничтожная сумма, предположенная на поддержание памятников. В то время, как сам верховный Комитет с его губернскими отделами, где будут заседать особы, насколько нам помнится пятого класса, будет стоить государству немалых денег. Если же ничтожность предположенной «охранительной» субсидии объясняется отсутствием средств у государства, т.е. бедностью страны, то естественно возникает вопрос: откуда же найдутся средства у частных лиц и обществ, решившихся посвятить свои силы к охране памятников искусства и старины? Насколько дают нам право утверждать опытом добытые данные, в деле охраны памятников может существовать несколько методов. Эти методы совершенно различны как по своему характеру, так и по материальным средствам, требующимся для их выполнения. 

Самый простой и дешевый метод охраны уже существует в России, этот метод мы классифицируем термином «запретительный», и учреждение, которое создано для пользования этим методом, называется «Императорская Археологическая Комиссия». Этот метод является единственно возможным для указанного учреждения, опять-таки и прежде всего, из-за отсутствия необходимых средств. Не только реально помочь бессильна Археологическая Комиссия, но даже дать полезный совет, разумное указание и руководительство. На это нужны время, люди и деньги, т.е. как раз то нужно, чего нет у Археологической Комиссии. Если представить себе необъятную Россию с ее тысячелетней историей, с ее бесчисленными памятниками, вечно находящимися на краю гибели ради бедности нашей и некультурности, с одной стороны, а с другой – миниатюрный состав постоянных работников Комиссии, то становится не только смешно, но и обидно. Как бы ревностно не относились члены Археологической Комиссии к своим обязанностям, они бессильны помочь делу охраны памятников, и на их долю выпало право пользования, повторяю, самым простым и дешевым методом: «запретительным». Монотонным окриком «не трогай» Императорская Археологическая Комиссия дискредитировала себя в глазах русского общества. Не имея возможности выполнять задачи просветительные, реально вспомогательные, Археологическая Комиссия лозунгом «nec tangere» вооружила против себя своих клиентов. Мы знаем немало курьезов, созданных на почве испуга и недоверия к Комиссии. Умышленно молчат, скрывают свои действия, с поспешностью ломают, калечат памятники втихомолку, а иногда даже с ведома начальства, лишь бы все устроить так, чтобы Археологическая Комиссия не узнала. Если же Комиссия узнает, то она делает страшные глаза, шлет в казенных пакетах бумаги к Губернатору, архиерею, сулит гром и молнию на голову разрушителей, которые из сего занятия готовы спорт устроить, а в конце концов получается не охрана памятников, а бесплодная борьба строгого начальства и некультурным рабом. Довольно нам запрещений, наказаний и прочих мер полицейского режима, а пора же дать спокойное толковое слово совета, дружбой, а не приказом наполненного. Археологическая Комиссия не сумела, не смогла внушить ни любви, ни уважения со стороны народа к памятникам искусства и старины, а потому и не выполнила сколь бы то ни было серьезной роли в деле охраны памятников. Вероятно, с установлением новых учреждений, к которым перейдет право «запрета», Императорская Археологическая Комиссия, оставаясь высшей научной инстанцией по вопросам археологии, будет иметь больше свободы и со временем восполнит коренной свой недостаток небрежения к задачам просвещения русского общества в духе любви и уважения к старине и искусству.

Второй метод охраны – метод реальной помощи. Насколько прост и дешев метод запретительный, настолько сложен и дорог второй. Дожидаться такого момента, когда все памятники русской старины станут достоянием общественным, собственностью государства было бы чистой утопией, так как русские законы слишком плотно ограждают права собственника. Но и при данном порядке вещей количество памятников, являющихся общественным достоянием, сохранилось немалое. При всей некультурности русского общества те памятники, которые являются достоянием общественным, сохраняются лучше, и их больше в количественном отношении. Наоборот, памятники частной собственности, начиная от Императорского дворца до хаты пахаря, подвергаются таким изменениям, что если и остаются в них элементы не уничтоженные, то, во всяком случае, настолько искажаются, что и не могут подчас считаться произведениями старины. Где же и куда девались старорусские дворянские гнезда, где эти домики с белыми колонками, высокими фронтонами, венецианскими окнами и прочими атрибутами помещицко-ампирного стиля? а где же наши русские хаты с высокими крылечками, с точеными столбиками, с крутыми крышами, пилеными подзорами, грузными сандриками, расписными ставенками – их уже нет, а если где и остались, то дни их сочтены. Даже суровая Археологическая Комиссия с своей властью запретительной бессильна остановить право собственника-вандала, который гордо может отклонить попытку общественной или даже правительственной помощи в деле поддержания памятника, ему принадлежащего. С другой стороны есть по Руси довольно таких памятников, которые жадно ждут помощи, оставаясь нередко в состоянии хотя и печальном, но допускающем восстановление или поддержание. Конечно, это те памятники, которые представляют общественную собственность, а главнейшие из них – русские православные церкви. Из рассмотрения протоколов Археологической Комиссии мы видим, что 90% из числа решаемых вопросов относятся к памятникам церковного искусства и церковной старины, и это вовсе не потому, что для этих памятников большая опасность, а потому, что в светском искусстве и оберегать осталось нечего. Так вот, на поддержание и сохранение памятников церковной старины и искусства и на те немногочисленные светские памятники, в общественном владении состоящие, и должен быть направлен государственный рубль и общественная копейка. Состояние русских памятников старины в большинстве случаев настолько печально, что требует немедленного приложения к ним метода реальной помощи, но самая примитивная статистика показывает нам сумму в десять миллионов рублей, необходимых как немедленная и единовременная субсидия на поддержание памятников русской старины. Но если бы «deos ex machina» наше желание исполнилось, и откуда-то вдруг бы появилась такая сумма в нашем распоряжении, то мы испытали бы еще более странное ощущение, а именно: не могли бы распределить эти деньги всего только потому, что мы сами не знаем русской старины, не знаем ее ни в количественном, ни в качественном отношении. Мы скорбим о разрушающихся памятниках старины, ищем средств и возможных путей к их охране, но если бы нам сейчас предложили право охраны и дали бы к тому нужные средства, то мы должны были бы сознаться в полной своей несостоятельности, ибо не знаем, где и что находится, не знаем степени важности любого памятника среди ему подобных. Самый злой враг охраны памятников – наша полная о них неосведомленность. Пока этот враг не будет повержен, бесполезны все методы охраны. Мы знаем примеры, когда тугая общественная копейка и являлась даже изобильно на поддержание памятника, то чаще всего она катилась туда, где ждать было можно, где не было неотложности, когда рядом стоял, гнил и гибнул памятник большего исторического и художественного значения. Таким образом второй метод «реальной помощи» не всегда может оказаться действенным и полезным, ему должен предшествовать иной метод, который может быть принят как подготовительный, а в иных случаях и окончательный – этот метод мы классифицируем термином «регистрационный».

Что разумеем мы под понятием «регистрационный метод охраны памятников старины и искусства», и в чем должна состоять «регистрация» памятников? Под регистрацией мы разумеем собрание всех материалов о памятниках старины и искусства. Эти материалы должны состоять в осмотре памятника и составлении соответственного его описания, фотографировании памятника, составлении рисунков и точных чертежей по обмерам. Вместе с тем должны быть собраны все сведения о памятнике, как имеющиеся на местах, так и находящиеся в соответственной литературе и архивах. Описания, местные сведения, литературные и архивные данные для удобства пользования должны вноситься в особые метрики, для каждого памятника отдельно составленные. Количество фотографий, рисунков и чертежей должно быть настолько достаточно, чтобы по ним возможно было не только составить точное представление о памятнике, но если бы то потребовалось, возможно было бы в натуре их воспроизвести. Рисунок в красках исполненный должен дать представление как об общем тоне памятника, так и частичных его тонах. Описание по осмотре должно дать указания о материале памятника и его элементах, об особенностях его художественных и конструктивных. Таким образом собранные материалы действительно дадут полное представление о памятнике. Нет сомнения, что такая работа по отдельному памятнику, исполненная одним лицом, весьма затруднительна и требует значительного времени, но если она поделена будет на две отдельные работы: архитектурно-художественную и литературно-архивную, да к тому же одновременно производится для целого района: губернского или уездного, то тогда труд этот значительно делается проще. Теперь представьте, что произведена регистрация не только по уезду, а по всей губернии. Собраны материалы о всех памятниках, в губернии находящихся, и составлен, так сказать, археологический инвентарь. По внешнему виду и описанию определяется степень важности зафиксированного памятника и градус его потенции. Если есть возможность приложить метод реальной помощи, то это будет и уместно, и своевременно. Громадная польза, достигаемая путем регистрации, понятна сама собою. Не только получается полный инвентарь памятников, спокойная возможность отличить главное от второстепенного, немедленное от терпящего отлагательство, но путем такой фиксации памятник огражден будет от дальнейших изменений и не только сохранен будет его современный вид, но даже в случае полной гибели памятника остается документ, имеющий силу почти равную в глазах зодчих действительному существованию.

Мысль о том, что регистрация является из всех методов охраны самым действительным, наиболее доступным, полезным не только для дела охраны памятников, но и для изучения истории искусства давно уже подготовлялась нами к ее осуществлению. Почти повсеместно наблюдаемый подъем общественного интереса к старине побудил и нас поторопиться с реализацией наших планов. К делу регистрации в России уже подступались неоднократно. Наиболее серьезный подступ был сделан ровно сто лет тому назад. Та энергия, которая была приложена Великой Основательницей Академии Художеств к правильной постановке художественного образования в России, увлечение и искренняя любовь к искусству первых питомцев Академии, ставших со временем первыми же русскими профессорами искусства, и тот высокий уровень художественных талантов среди этих профессоров, которые представляли Совет Академии ровно сто лет тому назад, создали нежданный и, к сожалению, не повторившийся подъем художественных сил в России. Новое поколение художников начала прошлого столетия, будучи исключительно русским по своему составу, преисполнено было самых лучших, самых искренних пожеланий развития искусства в России и художественных сил ее. Вот это-то поколение и сорганизовалось в большое и серьезное общество поощрения художеств. Программа деятельности и все выступления Общества носили такой глубоко идейный и всесторонне обдуманный характер, что ни теперешнее Общество поощрения, ни все новые общества с задачами искусства не могут идти и в приблизительное сравнение с тем, что создавали наши деды. Так вот, работая в архивах Санкт-Петербургской Духовной Консистории, мы наткнулись на один чрезвычайно интересный документ – это была петиция только что утвержденного Общества Поощрения Художеств к Митрополиту Санкт-Петербургскому о том, чтобы Епархия оказала всяческое содействие предстоящей работе членам Общества по составлению чертежей по обмерам знатных церквей, причем был приведен их список. Этот список со временем в новой бумаге изменялся и дополнялся. О том, что работа действительно производилась и самым тщательным образом выполнялась, свидетельствуют два альбома Общества Поощрения, изданных в 1826-м году, причем все чертежи великолепно исполнены гравером Шелковниковым. Ясно видно, что в эти два альбома вошла только часть работы, издание приостановилось в начале, что приходится, конечно, признать крайне обидным. Но нам сейчас, поминая добрым словом дедов наших, трогательно упомянуть ту форму, которой выражено было намерение Общества произвести обмерную работу: «дабы предоставить молодым художникам работу, дающую им средства питания, дабы дать молодым строителям возможность изучения старого искусства», - нежная отеческая забота, кажется, несвойственная внукам... Таким образом, попытка к регистрации, сделанная сто лет тому назад, не преследовала целей охраны памятников, но таковой являлась по самому смыслу этой работы. Также в царствование Николая Павловича был особый указ о собрании статистических сведений о древних строениях, в Империи находящихся, но эта работа, погребенная в архивах, мало могла быть полезна в деле охраны памятников, так как ни рисунков, ни чертежей не давала.

В 1910 году сорганизовавшееся общество, наименовав себя «Общество Защиты и Сохранения в России памятников искусства и старины», с новыми молодыми силами вступило не только в борьбу с вандализмом, но решилось пойти на дело сохранения памятников методом реальной помощи. За короткий срок своего существования Общество Защиты успело зарекомендовать себя с самой лучшей, чисто идейной стороны и, не считая работ менее значительных, оказало реальную помощь в сохранении Батуринского Дворца и Ферапонтова монастыря. Эти две работы потребовали серьезнейшего напряжения со стороны Общества, и надо удивляться, как оно в силах оказалось на первых же порах своего существования производить такие крупные работы на весьма значительные суммы. Вступив в состав Общества, мы передали ему идею о регистрационном методе охраны памятников, и в ответ на это Общество, как опыт, организовало Комиссию по регистрации памятников искусства и старины Санкт-Петербургской Губернии, где председательство принял Санкт-Петербургский Губернатор Граф А.В. Адлерберг, а мне предложено было вице-председательство и обязанности секретаря. Вскоре Общество было осведомлено о печальном состоянии дворца в Ляличах и тревожном состоянии Храма Василия Блаженного. Так художественная ценность Ляличского дворца по отношению Батуринского и Василия Блаженного по отношению к Ферапонтову собору бесспорно преемствует, то Общество горячо взялось за разрешение вопроса и об их реставрации, но эта задача оказалась много сложней и потребовались средства и люди вне влияния Общества стоящие. Но если бы нашлися на Руси еще дворец более ценный со стороны его художественных и исторических достоинств, то, понятно, деятельность Общества Защиты еще более бы осложнилась. Таким образом, идея регистрации памятников искусства и старины стала особенно ценна в глазах Общества Защиты, а опыт Петербургской Комиссии показал и продолжает показывать, что регистрационный метод охраны самый действительный и доступный для общественных сил. Мы полагаем небезынтересным сообщить, как понимает свое назначение СПб Комиссия по регистрации памятников искусства и старины, действуя по особой Инструкции, текст которой мы имеем предложить Вашему вниманию.

Инструкция 

Комиссии по регистрации памятников искусства и старины С-Петербургской Губернии

I. Цель Комиссии 

... и т.д. и т.д.

Трехлетний опыт вполне определил характер деятельности Регистрационной Комиссии. И в то время, как перечитывалась литература о Петербурге и его губернии и происходила систематическая работа в архиве Санкт-Петербургской Консистории по исследованию материалов, относящихся к истории церковностроительства Санкт-Петербургской Епархии, в 1912-м и 13-м годах летом Комиссия снаряжала экскурсии для поисков памятников старины. Дело происходило следующим образом. В уезд посылался агент Комиссии, непременно лицо с архитектурным образованием и достаточно подготовленное к распознанию стилей и знакомое с археологией, ему в помощь давался фотограф. Двигаясь по особому маршруту, этот агент переезжал от деревни к селу, от усадьбы к монастырю, записывал все, что ему представлялось важным и интересным, предлагая фотографу делать снимки с объектов, его заинтересовавших. Если встречалась интересная постройка: изба, помещичий дом, церковь, он делал кроки плана, разреза и фасада с показанием главных размеров. Опрашивал местных людей об имеющихся памятниках, если оказывалось необходимым, дополнял маршрут и со всем материалом возвращался в Петербург, где приводил в порядок собранные документы. Поездка продолжалась месяц, и месяц же шел на составление отчета. Езды на лошадях совершалось около тысячи верст, фотографий представлялось двести штук, рисунков с натуры, чертежей – около пятидесяти листов форматом в пол листа писчей бумаги и тетрадь записок. Таким образом в уезде зафиксировалось около сорока памятников. Такая регистрация называлась у нас рекогносцировочной. На следующее лето, когда значение каждого памятника было уже оценено в Комиссии, для точных обмеров наиболее важных из них посылался снова архитектор, который уже окончательными чертежами, детальными рисунками и фотографиями точнейшим образом иллюстрировал памятник, а исследованием конструкций, материалов определял изначальный вид памятника и все наслоения на нем, появившиеся за время его существования. Таким образом рекогносцировочной регистрацией охвачены три самых крайних уезда Санкт-Петербургской Губернии: Ладожский, Гдовский и Лужский; обмеры важнейших памятников произведены в Гдовском и Ладожском уездах, на будущий год рекогносцировка будет происходить в Ямбургском уезде, в г. Нарве, а обмеры – в Лужском и Ладожском уездах. Успех деятельности Комиссии превзошел по своему масштабу и достигнутым результатам всякие смелые ожидания, причем долгом своим считаем оговориться, что не все результаты принадлежат Комиссии, т.к. значительная часть обмеров произведена по просьбе Комиссии самой Императорской Академией Художеств, а Комиссия только субсидировала посланцев Академии. Благодаря такой работе мы уже имеем в своем архиве пятнадцать точнейшим образом обмеренных памятников по преимуществу церковного зодчества, и каждый из них имеет бесспорный интерес и значение в истории русского искусства. Ввиду опасного состояния некоторых из этих памятников возбужден вопрос об охране их методом реальной помощи, т.е. путем ремонтно-реставрационных работ. Комиссия существует три года, но регистрационная работа исполнена, главным образом, в течение 12-го и 13-го годов, причем весь расход выражается пока в сумме 3500 рублей, из коих две тысячи выдало Комиссии Общество Защиты, а 1 ½ тысячи заняты у одного из членов Комиссии. Для более детального ознакомления со стоимостью работы Комиссии мы сообщаем, что рекогносцировочная регистрация одного уезда стоит около 1000 рублей, а полный обмер большого памятника, как то церкви, обходится в сумму до двухсот рублей. Крупнейшие памятники, требующие изучения и реставраций, как то: Георгиевская Крепость в Ладоге, Ивангородская Крепость в Нарве; оказались не под силу Комиссии, которая занята ныне составлением особых междуведомственных Комитетов по их изучению и охране. Также Комиссия пришла к заключению, что без участия и заинтересованности местных людей...., а потому Комиссия приняла меры к привлечению их к общему делу. Для этой цели в Ладоге нами организован «Ладожский Комитет по охране древностей» и в каждом из уездов предположено организовать подобные же комитеты. Есть надежда на то, что местные люди: дворяне, земцы, духовенство; не откажутся помогать нам в наших задачах, а главным же образом, постепенной пропагандой о святой любви к старине и необходимости ее сохранения достигнут будет вернейший оплот против вандализма.

Мы позволяем себе представить Вам некоторые результаты деятельности Комиссии и покажем Вам характер рекогносцировочной и точной регистрации. В предстоящем году мы полагаем устроить отчетную выставку всех произведенных регистрационных работ, и тогда же будет приступлено к печатанию этого материала, из которого одних фотографических снимков у нас имеется уже 1500 экземпляров. Сюда мы захватили несколько диапозитивов, освещающих нашу деятельность.

(Следует показание на экране фотографий с малоизвестных памятников зодчества и заканчивается иллюстрацией обмеров Помяловской церкви.)

Из рассмотрения только что предъявленных Вашему вниманию иллюстраций деятельности Комиссии и добытых ею материалов вы, безусловно, можете поверить в целесообразность нашей работы. Материал этот взят из Петербургской Губернии в недалеком расстоянии от столицы, и если Вам он малоизвестен, то каково же будет наше общее изумление, когда перед нашими  глазами раскроется картина, иллюстрирующая всю Россию со стороны общенародного ее богатства в памятниках искусства и старины. Повторяю, только тогда и возможна рациональная работа по охране памятников, только тогда сама собою разрешится задача, над которой бесполезно бьются и правительственные учреждения, и общественные организации. О том значении, которое должна иметь в движении русского искусства полная регистрация всех русских памятников старины и искусства, нет нужды распространяться – это понятно само собой. Но тот толчок, который осязательно чувствуется в современном русском искусстве, толчок, основанный исключительно на внимательном и вдумчивом отношении к старому искусству, станет еще осязательнее и определеннее. В силе этого толчка кроется вся будущность, быть может, самой интересной эпохи в истории русского искусства, истинного его возрождения. Мы позволяем себе напомнить, что великое Возрождение основано было на изучении римской классики, т.е. прошлого искусства. И гений бессилен создать мощное в искусстве без нужных знаний, без уважения и любви к творчеству предков своих. Современное русское искусство находится в интересном движении, но те крохи знаний, которые возбудили это движение, недостаточны, и необходимы срочные и энергичные меры к тому, чтобы на столе «избранных» были полные чаши изысканных яств. Художественные силы России растут с каждым годом, шире и доступнее становится возможность художественного образования, с каждым годом увеличивается количество изданий и монографий, посвященных искусствам, но эти издания в большинстве случаев толкутся на одном и том же месте, пережевывая старый материал за отсутствием нового, пока не добытого. И нет иного пути к действительному расцвету современного искусства, как путь тщательного изучения старого искусства, достигаемого способом регистрации памятников. Эту ответственную работу могут исполнить только зодчие, которые по обширной объемности архитектурного искусства больше и чаще иных художников соприкасаются со всеми отраслями искусства, покоящегося в памятниках старины. Не тщеславием, ниже корыстью двинуто должно быть сердце русского зодчего на дело регистрации памятников искусства и старины, а глубоким сознанием высокого своего служения и общественной пользы. Во имя любви и преданности искусству мы приглашаем вас, наших товарищей, к общей и дружной работе, к организации местных по губерниям комиссий по регистрации памятников искусства и старины и со своей стороны предлагаем, если бы то потребовалось, всяческое содействие к направлению деятельности таких организаций постольку, поскольку даст нам лично соделанный скромный наш опыт.